Крыса из нержавеющей стали спасает мир - Страница 31

Развернул его и послал следующий снаряд. Отличный выстрел. Пушка замолчала, и корабль стал погружаться. Когда я снова поглядел на майора, то увидел, что он перезарядил свою пушку и выпалил в мост, во вражеских солдат на нем. Граф помогал ему заряжать. Они оба улыбались и, казалось, были очень довольны собой. Выстрелы теперь раздавались чаще. Я спустился по лестнице вниз.

Их нельзя было винить. Они сами знали, что делали, – наконец стреляли по врагу, которого ненавидели все эти годы, стреляли из превосходного, весьма эффективного орудия. Оба будут продолжать стрелять, пока не погибнут.

Наверное, этого они и хотели. Чтобы эта жертва принесла хоть какие-нибудь плоды, я должен продолжить свое собственное дело.

Я хорошо изучил карту графа. Вперед, по улице Утиной Ноги, потом на Кэннон-стрит и налево. Там были люди, торопливые, испуганные гражданские, в противоположном направлении беглым шагом шли солдаты. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания.

А там, впереди, в конце улицы, возвышались громадные стены и купол, несомненно собор Святого Павла.

Близится конец еще одной дороги. Мое последнее свидание с НИМ.

Глава 14

Мне было страшно. Человек, утверждающий, что он никогда не испытывает страха, или лжец, или сумасшедший. Я достаточно часто испытывал это чувство, чтобы распознать его «запах». Но никогда я не чувствовал такой железной тяжести, как сейчас. В жилах стынет кровь, сердце колотится в груди, ноги словно приросли к земле. Сознательным усилием я пытался привести свои мозги в порядок.

«Отвечай, мозг, – скомандовал я, – что это за заячья дрожь? Наложил в штаны? Тело и душа, вы уже были в разных переделках. Бывало и похуже, но мы прорвались через все это. И как правило, с победой. Что же сейчас нового?»

Ответ пришел очень быстро.

«Я – нержавеющий грызун, всегда действовал под полом общества, всегда по-своему, на свой страх и риск. На ура!»

Но теперь на кону стоит слишком многое.

Слишком много жизней зависит от моих действий. Слишком много? Великое небо! На кону спасение Вселенной. Просто не верится.

– Ну и не верь себе, – пробормотал я, роясь в аптечке. Если думать все время об этой ставке, то не станешь рисковать и не будешь вообще ничего делать. Я никогда в жизни прежде не прибегал к искусственным эмоциям, но всему бывает начало. Я держал при себе «таблетки берсерка», как амулет, чтобы знать – они здесь, если когда-нибудь понадобятся, и поэтому никогда ими не пользовался. До сегодняшнего дня. Я открыл коробочку и взял одну пилюлю.

– Выходи драться, Джим, – сказал я и проглотил ее. Эти таблетки всюду вне закона. И правильно. Не только потому, что к ним очень быстро вырабатывается и физическое и психологическое пристрастие, но и по социальным мотивам. В этой желатиновой пилюле заключена особая формула безумия – состав, который растворяет совесть и мораль цивилизованного человека. Без морали, без совести – и без страха. Ничего, кроме распущенного "я" и твердой уверенности в своей мощи и правоте, божественном позволении делать что угодно, не чувствуя при этом жалости и страха.

Политики, нагрузившись берсерком, свергали правительства и управляли империями. Спортсмены били все рекорды, часто при этом губя и себя, и своих противников. Не слишком приятная штука.

Очень приятная штука. Я испытывал краткий укол совести, пока не почувствовал, как химикалии захватывают контроль над моим мозгом, но это произошло очень быстро.

– Я пришел за ТОБОЙ, ТЫ! – сказал я, улыбаясь от неподдельной ярости.

Это было самое восхитительное из испытанных мной когда-нибудь ощущений – чувство неограниченной мощи, очистительный ветер, гулявший по всем пыльным уголкам моего мозга. Делай что хочешь, Джим, что пожелаешь, потому что ты единственная настоящая сила в этом мире. Как слеп я был все эти годы!

Уродливые предрассудки морали, крошечные привязанности, разрушительная любовь к ближнему. Каким калекой я был! Теперь я люблю себя, потому что я Бог. Наконец я понял значение Бога, о котором всегда бормотали древние религии.

Я – это я, единственная сила во Вселенной. А ОН, в этом здании, думает с тщеславием смертного, что может превзойти меня, остановить и даже убить.

Что ж, посмотрим, что случится с такими идиотскими планами.

Прогуляться вокруг. Достаточно прочное здание, вероятно, без охраны, наверняка нашпиговано различными детекторами. Пробраться окольным путем, тайно? Неразумно. Единственное мое преимущество – это внезапность и способность быть совершенно безжалостным. Я хорошо вооружен – ходячая машина смерти, и никто не может остановить меня. Войти будет достаточно просто, люди непрерывно входят и выходят, все в таких же, как и у меня, мундирах. Изнутри, как из улья, доносится деловое жужжание и гул. Их встревожило нападение на ворота. Я должен ударить сейчас, пока они растревожены. Все оружие в порядке и наготове, я завершаю свой ленивый обход здания и направляюсь к белым каменным ступеням парадного входа.

Собор был громаден. Теперь, с вышвырнутыми скамьями и всем религиозным оборудованием, он казался еще больше. Я зашагал вперед по длинному нефу храма, как будто все вокруг принадлежало мне – да так оно и было. Оружие наготове, прямо под руками. Все сосредоточилось на его дальнем конце, в апсиде, где обычно находился алтарь. Сейчас его не было. Вместо него был установлен разукрашенный трон. На троне сидел ОН. Высокомерный от сознания своей власти. ОН наклонялся вперед своим гигантским красным телом и отдавал распоряжения стоящим внизу помощникам. В трансепте храма стоял длинный стол, заваленный картами и бумагами и окруженный офицерами. Они, по-видимому, слушались приказов человека в простом синем мундирном сюртуке. Он был очень маленького роста, лоб пересекала черная блестящая прядь волос. Судя по описанию, это был тиран Наполеон. Как я и думал, он просто передавал подчиненным ЕГО инструкции. Улыбаясь, я взялся за оружие.