Крыса из нержавеющей стали спасает мир - Страница 16

И снова ожидание. Я хранил спокойствие, зная, что представиться может только одна возможность и я не должен ее упустить. Дверь закрылась. Меня прижали спиной к столу, прикрепив к нему лодыжки. Кроме меня, в комнате было еще пять человек. Остальные навалились на меня. Я оттопырил челюсть и как можно сильнее нажал на крайний зуб.

Это было мое последнее оружие, абсолютное, которое я никогда еще не испытывал. Как правило, я даже не носил его, считая, что в обычных конфликтах жизни со смертью не стоит платить такую цену за победу. Тут был другой случай. Когда я надавил, искусственный зуб треснул, и капелька горькой жидкости, содержащаяся в нем, скатилась мне в горло.

Меня пронзила боль и, едва появившись, исчезла, поглощенная наркотиками, убивающими нервную чувствительность, помогавшими перенести действие других ингредиентов. Это было дьявольское зелье, приготовленное медиками Корпуса по моему предложению. Прежде его испытывали только в меньших дозах на подопытных животных. Сюда входили все когда-либо открытые стимуляторы, включая новый класс синергаторов – сложных химических соединений, которые позволяли человеческому телу раскрыть свои феноменальные резервы естественной силы, о которых давно знали, но считали невозможным использовать.

Время ускорилось, и люди, нависшие надо мной, задвигались медленнее.

Увидев это, я подождал еще доли секунды, чтобы снадобье полностью подействовало, а потом вытянул руки. На меня навалились пятеро крепко сложенных мужчин, но это не имело значения.

Не почувствовав веса и даже не приложив усилий, я оторвал обоих от пола и стукнул лбами перед тем, как швырнуть их в третьего, стоящего у другого конца стола. Они столкнулись и, упав, покатились. Лица их были искажены болью и ужасом. Я сел и, схватив толстые металлические зажимы, приковывавшие мои ноги к столу, вырвал их с корнем. Это показалось мне простейшим и самоочевидным делом. Кажется, я причинил какой-то вред своим пальцам, но отметил это лишь как мелкий, не имеющий никакого значения эпизод. В комнате оставалось еще два человека, и они все еще поворачивались ко мне, потому что борьба с первыми тремя отняла всего лишь несколько мгновений, – как по нотам. Видя их еще не подготовленными – одного с наполовину вытащенным оружием – я бросился вперед, двинув каждому кулаком, повалил обоих и швырнул в валявшуюся кучу – к трем коллегам. Их было пятеро против меня одного, и я не мог позволить по отношению к ним никакого снисхождения, даже если бы и хотел. Теперь, когда мои руки были не совсем в порядке, я бил ногами до тех пор, пока в куче не прекратилось всякое движение, и только тогда дал себе возможность передохнуть.

Что теперь? Бежать. От моей собственной одежды остались одни лохмотья, и я сорвал их. Мои мучители были одеты в белое, и я потратил некоторое время на то, чтобы расстегнуть все непривычные застежки и одеться в наименее испачканный из их костюмов. На лбу у меня оказалась рваная рана, которую я аккуратно забинтовал, затем замотал себе кисти. Мне никто не помешал, да это и не отняло много времени. Закончив, я вышел и заспешил по коридору, по которому меня недавно тащили. В здании шумели, как в растревоженном улье, и все, кого я встречал, казались слишком занятыми, чтобы обращать на меня внимание. Даже в вестибюле, где народ толпился вокруг стола, на котором мое снаряжение было разложено для осмотра, никто мной не заинтересовался.

Осторожно, никого не потревожив, я подобрался к столу и активизировал связку газовых бомб, задержав дыхание, пока не вставил носовые фильтры. Газ действует очень быстро, и даже те, кто увидел, что я проделываю, не успели никого предупредить. Воздух подернулся дымкой от скопления газа, я подобрал свой гаус-пистолет и распахнул огромную дверь в соседнюю комнату.

– Ты! – закричал он, его массивное красное тело выпрямилось как раз тогда, когда газ уложил на пол всех, кто стоял около него. Он потянулся ко мне, борясь с газом, который должен был бы свалить его моментально, – и тут я шлепнул его рукояткой пистолета по голове. Все же его глаза, налитые смертельной злобой, не отрывались от меня, пока я привязывал его к стулу.

Только закрыв за собой дверь, я улучил момент снова поглядеть ему в лицо и увидел, что он все еще в сознании.

– Что вы за человек?

– Я – Он, который будет править вечно, – разум, который никогда не умрет. Освободи меня!

В его словах была такая сила, что я почувствовал, как меня тянет к нему помимо воли, его круглые глаза почти гипнотизировали меня. Я был как в тумане, может быть, от того, что кончалось действие наркотиков. Я затряс головой и быстро заморгал. Но другая часть моего Я по-прежнему была начеку, по-прежнему не поддавалась влиянию этой великой силы великого зла.

– Долгое правление, но не очень приятное. – Я улыбнулся. – Разве вы сможете что-нибудь сделать с этими ужасными солнечными ожогами?

Лучше нельзя было сказать. Это чудовище было абсолютно лишено чувства юмора и привыкло, надо думать, только к рабской услужливости. Сначала он завыл, совершенно по-животному, в нем клокотало бешеное безумие, пока я делал последние приготовления, чтобы закончить эту темпоральную войну.

Безумен? Да, но безумен организованным безумием, которое размножается и заражает окружающих. Тело у него было искусственное: я видел теперь шрамы и следы пересадок, да он и сам об этом говорил. Сфабрикованное тело, все из трансплантантов, краденое, с искусственным скелетом – тело, красноречиво говорившее о складе ума того, кто предпочел жить в такой страшной оболочке.